Складывается впечатление, что главный храм Вооруженных сил ждет какая-то несчастная судьба. Нет, со зданием все будет в порядке: построили хорошо, поставили на баланс Министерства обороны. Будут по храму экскурсии водить, объяснять его тайную символику всем желающим, но... как ни парадоксально это звучит, церковью как домом молитвы этот храм не станет. Он задуман для другого.
День освящения храма в церковной традиции называют его днем рожденья. Но у главного храма Вооруженных сил с освящением вышла если не чехарда, то по крайней мере большая путаница. Сперва освящение назначили на 5 мая, однако из-за пандемии отложили на неопределенный срок, затем назначили на 22 июня, а несколько дней назад перенесли на 14 июня.
Еще и с мозаиками конфуз вышел. Посвящая храм 75-летию Победы в Великой Отечественной войне, художники перестарались, а представитель Церкви их благословил – и на стенах храма появились Сталин, генералы Красной армии¸ а также Владимир Путин и Сергей Шойгу. Президент России проявил скромность, посчитал мозаику с его изображением несвоевременной и попросил ее убрать, а вот со Сталиным оказалось сложнее, даже представитель Церкви старался ее защитить. Но в итоге и ее убрали.
Вчера, в день освящения, храм выглядел довольно унылым и почти пустым. В храме, который рассчитан на 6000 человек, собралась небольшая группа чиновников, около 50 генералов с адъютантами, женами и домочадцами; около сотни курсантов, благотворители, строители и художники – всего не больше трех сотен человек. Ну и с патриархом Кириллом еще человек сто приехало: епископы, священники, иподиаконы и два хора. Казалось бы, такому количеству собравшихся можно было бы и социальную дистанцию без труда соблюсти, но все стояли кучно. Маски и перчатки были только у наряда ФСО, охранявшего патриарха Кирилла, и у некоторых журналистов. Ну, если Бог даст, никто не заразится и не заболеет: все участвовавшие за несколько дней до освящения сдали тексты на ковид-19. Справка, что никто не заражен, была условием участия в богослужении.
Служба прошла торжественно и быстро. Было видно, что все, включая патриарха Кирилла, озабочены таймингом – к полудню надо было все закончить. И это вполне удалось. Превышение если и было, то совсем небольшое.
Но было видно, что молиться тяжело. Один из патриарших протодиаконов, произнося прошения ектеньи, сипел и откашливался. Сам патриарх Кирилл читал молитвы Евхаристического канона в полный голос, что нельзя назвать общепринятой практикой, но читал быстро, механически, без всякого выражения. Даже когда камера во время прямой трансляции показывала патриарха крупным планом, невозможно было понять, что это центральная, самая важная часть литургии.
Легко молиться, когда все собравшиеся в храме пришли с одной и той же целью – для молитвы. И гораздо сложнее, когда большинство воспринимают богослужение как ритуал или своего рода театральное представление.
Трижды во время богослужения слишком явно проявилось ритуальное отношение военных к происходящему. Первый раз – в конце чина освящения, который совершается перед литургией. Во время чтения одной из последних молитв все священнослужители – как в алтаре, так и в храме – встали на колени, однако ни один из военных и гражданских лиц в храме за ними не последовал. Это выглядело не только как прокол службы протокола, но и как свидетельство непонимания происходящего всеми собравшимися.
Второй раз – во время чтения Евангелия. Когда протодиакон вышел в центр храма читать Евангелие, камера показала, как сразу за ним по стойке смирно стоят молодые курсанты. И было совершенно ясно, что стоят они уже очень давно. (Часа за два до начала службы их там поставили?) По глазами ребят было видно, что они очень устали. Слова Евангелия в этом состоянии им понять уже не так просто. Им уже вообще не до Евангелия. В то время когда Евангелие уносили в алтарь, в камеру мельком попал министр обороны Сергей Шойгу, который что-то оживленно обсуждал со своим замом. Хотелось бы надеяться, что обсуждали они только что прочитанное евангельское зачало, слова которого коснулись их сердец.
И наконец, третий раз – во время причастия. Ни один из епископов причащать не вышел. Из алтаря в храм быстро спустились два священника со святыми чашами, но никакой привычной очереди к причастию не возникло. Подошли три мужчины в пиджаках и три – четыре женщины в платочках. Лжицу, как то предписывают церковные правила, после каждого причастника не дезинфицировали.
Но самым неожиданным оказалось то, что никто из военных к причастию не подошел, хотя священники, похоже, некоторых генералов даже уговаривали или, может, побуждали приступить к чаше.
И здесь возникает главный вопрос: а есть ли среди солдат, офицеров и генералов не номинальные, а практикующие православные? Ответ на этот вопрос очень простой: если это твой храм и для тебя личный праздник его освящение, ты не можешь не причаститься, это так естественно. Но если никто не подходит к чаше, это заставляет крепко задуматься: а зачем тогда храм, если по-настоящему в молитве никто не готов участвовать?
Патриарх Кирилл не обратил никакого внимания на этот казус. В конце службы он вышел из алтаря и начал короткую проповедь со слов, что на войне атеистов не бывает. Любопытно, что патриарх не упомянул автора этого выражения, но если бы он это сделал, то получился бы явный конфуз, так как эти слова приписывают одному из американских офицеров времен Второй мировой войны. Отсылка к американским военным в главном храме Вооруженных сил России явно не встретила бы понимания. Но и этого идеологического просчета патриарха Кирилла никто не заметил.
В словах патриарха есть и логическая ошибка. Да, вполне возможно, что «на войне атеистов не бывает». Но с чем это связано? Прежде всего со страхом смерти, который связан с базовой, а не специфически христианской религиозностью. Другими словами, если атеистов не бывает, то это вовсе не значит, что все автоматически становятся православными. Или же эти детали не имеют для патриарха решающего значения? Хорошо, что верующий, а какой – уточнять не будем.
Затем патриарх сделал храму очень правильный подарок. Чтобы подчеркнуть особый статус этого места, он подарил икону, назвав ее чудотворной. Логика понятна: статус храма в глазах простых верующих зависит прежде всего от того, какие в этом храме есть святыни. Чудотворная Каплуновская икона Божией Матери хоть и не древняя (XVII век), но связана с армией – император Петр I привез ее в лагерь русской армии под Полтавой в 1709 г. Словом, по тематике подходит, но есть серьезные сомнения, что это действительно чудотворная икона. Вероятнее всего, ее список.
Через несколько минут после того как патриарх сделал подарок храму, оказалось, что этот подарок он в некотором роде сделал сам себе, так как он объявил, что возлагает на себя обязанности настоятеля этого храма. После слов патриарха и ответного слова министра обороны случился небольшой парад.
А Владимир Путин не приехал – хотя многие надеялись, что он появится хотя бы к концу службы.