У экс-миллиардера Филарета Гальчева всегда складывались хорошие отношения с руководством Сбербанка. Банк финансировал его угольные проекты в 1900-х, помог построить крупнейшую цементную империю в России и стать долларовым миллиардером в 2000-х. Сегодня «Евроцемент» Гальчева — один из самых проблемных должников Сбербанка. В июле банк продемонстрировал крупнейший в истории рост просрочки — на 92,6 млрд рублей и $1,96 млрд. Как выяснил РБК, поставить этот рекорд банку помог именно «Евроцемент». Сегодня арбитражные суды завалены исками Сбербанка к «Евроцементу». Почему Сбербанк всегда поддерживал Гальчева, а сейчас пытается взыскать имущество с его цементных заводов?
Рождение гиганта
В 2002 году 39-летнему промышленнику Филарету Гальчеву пришлось кардинально сменить сферу деятельности. В феврале Гальчев узнал, что экс-министр топлива и энергетики Сергей Генералов, вместе с которым он владел приватизированной Красноярской угольной компанией, производившей до 13% энергетических углей в стране, продал свою долю в 66% акций. Покупателем стала группа МДМ Андрея Мельниченко F 9 и Сергея Попова, агрессивно скупавшая угольные предприятия в Сибири и на Дальнем Востоке. Решив не ввязываться в корпоративную войну, Гальчев продал неожиданным партнерам свой пакет «Красугля». Ему было что терять — Красноярской угольной компанией фактически управлял его трейдер «Росуглесбыт», в один миг оставшийся без бизнеса. Партнером Гальчева в «Росуглесбыте» был Григорий Краснянский, сын Леонида Краснянского, одного из ключевых чиновников московского Стройкомплекса.
Партнеры недолго оставались с кешем на руках и уже в июне 2002 года за $100 млн купили контрольный пакет холдинга «Штерн-цемент», владевшего цементными заводами в Архангельской, Брянской, Липецкой и Рязанской областях. В следующем году «Евроцемент» (так переименовали «Штерн-цемент») приобрел еще два завода на Урале. Цементная отрасль переживала не лучшие времена. Отдельные разрозненные заводы, выжившие в 1990-е, испытывали нехватку спроса и боролись за клиентов с помощью демпинга, денег на модернизацию не хватало. Гальчев был не единственным, кто решил консолидировать отрасль. С 2002 года в скупку цементных заводов включилась «Интеко» Елены Батуриной F 72, супруги московского градоначальника Юрия Лужкова.
В 2003 году российские цементные заводы произвели 41 млн т цемента, из которых около 20% пришлось на «Евроцемент». На московском рынке доля компании Гальчева и Краснянского была еще больше — 43%. В одном из интервью тех лет Гальчев утверждал, что у него нет желания увеличивать долю рынка: «По антимонопольному законодательству предельная доля — 35%. Мы к этому и не стремимся, нет необходимости. Конкуренция — важнейшая вещь, она стимулирует работу». Но вскоре все изменилось.
В марте 2005 года «Евроцемент» договорился о покупке пяти цементных заводов у своего главного конкурента «Интеко», еще двух у «СУ-155» Михаила Балакина и одного завода в Карачаево-Черкесии. Одним махом холдинг Гальчева занял 42% российского рынка и более 60% московского. Сколько Гальчев потратил на скупку заводов, не раскрывалось. Но одна только сделка с Батуриной оценивалась в $800 млн. Откуда деньги? «Гальчев — необычайно одаренный управленец, умный человек, серьезный стратег и, главное, очень смелый для того, чтобы покупать цементный бизнес на заемные деньги», — иронизировали в 2012 году в разговоре с Forbes сотрудники московского офиса группы фондов Russia Partners. Фонды были партнерами Гальчева еще в «Штерн-цементе», но из-за конфликта с бизнесменом к 2009 году вышли из бизнеса.
Кредитором Гальчева был Сбербанк. У бизнесмена были давние хорошие отношения с руководством банка. Еще в 1990-х Сбербанк финансировал поставки «Росуглесбытом» топлива в дальневосточные регионы, затем кредитовал «Красуголь». В 2002-2003 годах банк выдал «Евроцементу» не меньше $90 млн, признавал сам Гальчев. Сбербанк помог Гальчеву не только построить к середине 2000-х крупнейшего производителя цемента в России, но и увеличить личное благосостояние. В 2004 году некоторые российские бизнесмены освоили нехитрую кредитную схему: покупали растущие в цене акции Сбербанка, брали под их залог новый кредит, докупали еще бумаг — и так по кругу. Схему подсказала первый зампред банка Алла Алешкина, отвечавшая за кредитование. Среди миноритариев Сбербанка таким образом появились Сулейман Керимов F 13, Вадим Мошкович F 57, Елена Батурина, Михаил Гуцериев F 45. Самый крупный пакет в 3,6% акций к концу 2004 года собрал Гальчев. Впоследствии он продал часть акций Керимову, сохранив 1,8%.
Время потерь
В 2006 году «Евроцемент груп», объединившая заводы Гальчева, произвела 21 млн т цемента — около 40% от общероссийского производства. Но потенциал был еще выше: бизнесмен контролировал 16 заводов, два из которых располагались на Украине, один — в Узбекистане, общей мощностью 37 млн т. Ставка была сделана на будущий рост потребности в цементе. В 2005 году президент «Евроцемента» Михаил Скороход прогнозировал, что уже через пару лет потребности строителей в цементе составят 70 млн т, к 2010 году — 90 млн т. Вторым элементом бизнес-стратегии был рост цен — о нем «Евроцемент» объявил уже в 2005 году. Коллеги по отрасли не остались в стороне, и с 2005 по 2008 год цена тонны цемента выросла в три раза, до 3366 рублей. Логика была проста — цементная отрасль испытывала недостаток средств для модернизации. «Думаю, все цементники Гальчеву за это сказали «спасибо», — рассуждал тогда в беседе с Forbes один из игроков рынка. — Ситуация до 2005 года на момент была ненормальной. Строительные компании и девелоперы зарабатывали 100-200% маржинальной доходности. А цементники сидели на маржинальной доходности 7%. У нас ничего не развивалось. Гальчев поднял цены, и рентабельность, которую получили цементные производства, позволила им развиваться».
Гальчев загорелся и еще одной идеей — построить крупнейшего производителя цемента не только в России, но и в мире. Для этого он решил объединить «Евроцемент» со швейцарской компанией Holcim. Идея Гальчева не нашла понимания у Краснянского. «Гальчев стремится к интеграции в мировой рынок на базе швейцарской компании Holcim, а мне никогда не импонировала эта идея из-за экономической неактуальности», — объяснял Краснянский. Весной 2007 года он продал свой пакет акций в «Евроцементе», по оценкам, за $1 млрд с рассрочкой платежа на четыре года. А в сентябре 2008 года «Евроцемент» стал собственником 6,52% акций Holcim. Но к этому моменту логика, на основе которой Гальчев строил «Евроцемент», столкнулась с суровой реальностью.
Сначала против бизнесмена начал играть запущенный им же рост цен. Во-первых, на российский рынок хлынул иностранный цемент — в 2005-2008 годах импорт вырос с 400 000 т до 8,3 млн т. Во-вторых, на цементный рынок пришли новые игроки, привлеченные высокими ценами, свои цементные производства начали строить, например, Олег Дерипаска F 41, Игорь Кветной и глава ЛСР групп Андрей Молчанов F 111. А мировой финансовый кризис похоронил надежды на рост потребления цемента.
В 2008 году производство «Евроцемента» упало с 23 млн т до 15 млн т, выручка — с 76,6 млрд рублей до 62,4 млрд рублей, группа получила чистый убыток в 6,1 млрд рублей. К февралю 2009-го цены на цемент рухнули до 1850 рублей за тонну и за год выручка холдинга обвалилась до 36 млрд рублей. Из-за кризиса Гальчев не смог рассчитаться с Краснянским по оставшейся сумме долга на почти $700 млн. И бывший партнер в 2010 году переуступил долг бизнесмену Павлу Кротову, которого «Проект» в своем расследовании называет человеком, работающим в интересах чеченского политика и друга Рамзана Кадырова Адама Делимханова. Чтобы вернуть долг, Гальчеву пришлось снова брать кредит в Сбербанке, главой которого в 2008 году стал Герман Греф. Гальчев смог сохранить хорошие отношения с банком и при новом менеджменте — об этом в 2016 году писали со слов знакомого бизнесмена Forbes и «Ведомости». Уже в начале 2009 года — до того как правительство определилось с мерами по поддержке отрасли — Сбербанк открыл «Евроцементу» кредитную линию на 6 млрд рублей.
Когда экономика начала восстанавливаться, бизнесмен вернулся к идее об интеграции с Holcim и в 2011 году увеличил свой пакет до 10,8%. На скупку всего пакета он, по оценкам, потратил $2,4 млрд. Крупнейший акционер швейцарского производителя цемента — наследники основавшей его семьи Шмидхейни — были не в восторге от нового партнера. И в 2013 году начали договариваться о слиянии с другим крупным производителем цемента — Lafarge. Объединение завершилось летом 2015 года, в результате доля Гальчева в объединенной компании LafargeHolcim размылась до 6,12%. А в январе 2016 года акции объединенной компании рухнули в два раза, пакет Гальчева стоил уже $1,5 млрд. Bank of America Merrill Lynch, по кредиту которого были заложены акции, потребовал довнести обеспечение. Деньги вновь предоставил Сбербанк, выкупив акции у «Евроцемента» по сделке репо. Но уже через несколько дней Сбербанк объявил margin call и продал акции LafargeHolcim. «В январе 2016 года что-то пошло не так. Договорились со «Сбером», что защитим инвестиции… но что получилось, то получилось. Я не ожидал», — говорил Гальчев в одном из интервью спустя три месяца.