Борьба кланов, ритуалы, эзопов язык и другие особенности политической жизни в одной из самых населенных стран мира.
В Индонезии ты можешь лежать на улице и истекать кровью, но все только будут качать головой и причитать: "Бедный!" Хотя нет — у тебя заберут кошелек, часы, снимут обувь, одежду.
И это не из-за того, что местные "плохие",— они другие. Они солидарны и очень отзывчивы, но только со своими, внутри своего "клана". Правило довольно простое: свой всегда поможет, потому что он может рассчитывать на аналогичную услугу от тебя. Символом этой системы являются брачные союзы. Причем речь идет не столько о женихе и невесте, сколько об их близких и родственниках. Собственно поэтому отношения здесь и не имеют того эмоционального контекста, к которому привыкли в голливудских мелодрамах.
Любое важное событие — это клановый сбор. Средняя свадьба насчитывает несколько тысяч человек, и на ее организацию уходит несколько сотен тысяч долларов. Зачастую это самая большая инвестиция в жизни семьи. Как в сказках "Тысячи и одной ночи", нанимаются целые залы — дворцы, сотни поваров и официантов обслуживают мероприятие. Зато в результате все гости так или иначе будут участвовать в твоей судьбе. На рождение ребенка каждый сделает тебе подарок. Если потребуется помощь — ты не останешься один.
Такой подход применяется и в индонезийской политике. Чем больше связанных с кандидатом людей, тем больше у него электоральных шансов. В свою очередь, любая партия — это разросшаяся сеть связей. Соответственно, и коррупция является побочным продуктом такой клановой солидарности — своим нужно помогать.
Если начальник хочет уволить сотрудника, то он говорит, что увольняемый — выдающийся человек, просто начальник нашел еще более выдающегося
Одновременно эта система связей не позволяет уничтожить того или иного политика полностью. Так, клан Сукарно (первого президента страны) сохранился и после военного переворота Сухарто. А после возвращения демократии дочь Сукарно Мегавати дважды побывала президентом страны. В свою очередь, семейство Сухарто также не исчезло после его свержения. Один из его сыновей владеет влиятельным медиахолдингом, а дочери принадлежат платные автодорожные концессии.
Ритуалы играют здесь большую роль. Они позволяют избежать открытых конфликтов. Причем наиболее изощренные формы, когда ни о чем не говорится напрямую, они принимают на Яве. Этот остров слишком густонаселен, чтобы позволить себе прямые, тем более вооруженные конфликты, которые периодически случаются на Борнео. Так, если начальник хочет уволить сотрудника, то он говорит, что увольняемый — выдающийся человек, просто начальник нашел еще более выдающегося. А лучшим способом борьбы с противником является правило из "Крестного отца": "Держите друзей близко, а врагов — еще ближе".
Хотя внешне вовсе не кажется, что ритуалы имеют здесь хоть какое-то значение. Зачастую, особенно если речь идет о браке, они выглядят как обсуждение погоды. Это "обсуждение" может длиться довольно долго — сначала с родителями, потом с наиболее близкими родственниками, затем — с большой семьей. И каждая стадия — как новый уровень игры, в котором нюансы имеют особое значение. Важно, как встречают гостей, что им подают. Результат имеет значение, но главное — при любом исходе событий избежать конфликта.
Здесь косо смотрят на браки с чужаками, если, конечно, семья не собирается жить за пределами Индонезии и обозначать свое присутствие исключительно денежными переводами из-за границы. Дело в том, что чужаки не понимают нюансов "игры в бисер", а это нарушает систему и порождает потенциальные конфликты.
Даже в индонезийских шутках про полицейских действия происходят на фоне брачно-ритуальной игры. Сначала жениху предлагают чай, сладости, обед, но когда выясняется, что он полицейский, то все это уносят. Тем самым мягко показывают, что он не в фаворе. То же самое происходит и в исторических анекдотах. Легенда гласит, что рядом с местом, где сейчас рычит один из самых знатных вулканов на Яве, некогда была деревушка. И в ней жила семья из трех человек: папы, мамы и сына. Отец как-то пошел по делам и пропал. Сын пошел его искать и вернулся только через много лет. Не узнав свою мать, он предложил ей выйти за него замуж. Отказать напрямую она не могла, хотя естественно и узнала "жениха". Поэтому ему было предложено построить за ночь дворец в виде корабля. Сын призвал джинов, и они бы справились с заданием, если бы мать не ущипнула петуха, который прокукарекал раньше времени. Проиграв, сын-жених страшно рассердился, но, не имея повода для конфликта, просто перевернул дворец. В результате получился "перевернутый корабль", который и дал название вулкану.
Президент Джоко Видодо, или просто Джокови, как его называют на родине, необычен для Индонезии. Он не является генералом или носителем влиятельной фамилии. Но он нравится людям, потому что у него есть харизма, и люди считают его своим. В отличие от большинства тех, кто поднимался в политику из низов, став губернатором Джакарты, а затем и президентом, Джокови остался собой. Он просто одевается и не чванится. Родился он в Центральной Яве. В отличие от западных центральные яванцы считаются крайне трудолюбивыми. И Джокови доказал это, построив хороший мебельный бизнес. Он лично ездил в разные страны и продвигал свой товар. Причем этот подход он сохранил и на самом высоком посту. Например, в провинции Западное Папуа люди "жаловались", что президента легче и чаще можно встретить на этом самом дальнем конце страны, чем местного губернатора. Кстати, после этого на пост губернатора Джокови нашел "еще более достойного".
Политика в Индонезии — это не только харизма, но и умение создавать альянсы. С одной стороны, Джокови поддержало несколько партий, среди которых крупнейшая партия Мегавати Сукарно. Кроме того, отдав пост вице-президента своему потенциальному конкуренту на выборах Юсуфу Калле, он получил в союзники пусть и не харизматичного, но зато очень богатого олигарха. Считается, что семья вице-президента получает комиссию с каждого проданного в Индонезии японского автомобиля.
При формировании правительства большинство мест в нем было отдано "союзникам" Джокови. Одновременно представители семейства Мегавати неоднократно публично заявляли, что президент — это их человек.
Однако перед началом Рамадана президент начал новую операцию. За очень короткое время Джокови поменял руководителей ключевых оппозиционных партий. Таким образом появилось свежее пропрезидентское большинство. Причем новый руководитель партии Голкар (бывшей партии власти при Сухарто) поспешил первым объявить о поддержке Джокови на будущих президентских выборах.
Символичным в плане изменения системы стало празднование по случаю окончания месяца Рамадан. Традиционно все ведущие представители пропрезидентской коалиции во главе с Джокови посещали в первый день праздника дом Мегавати Сукарно. Однако в этот раз президент за день до праздника позвонил губернатору Западной Суматры (из новой пропрезидентской коалиции) и объявил, что будет принимать гостей в Майдане — одном из крупнейших городов Индонезии. А на второй день праздника президент переехал в свой бастион — Центральную Яву, где к нему началось паломничество высоких политических гостей.
Индонезия занимает слишком важную геополитическую позицию. Поэтому мировые игроки традиционно не теряют ее из виду. Во времена холодной войны влияние на Индонезию оспаривали Советский Союз, Китай и США. Первый президент Индонезии Сукарно стремился поддерживать баланс между ними. Вместе с Насером и Тито он учредил Движение неприсоединения. Одновременно он старался удерживать баланс между коммунистами, националистами и исламистами, а соответственно, их внешними партнерами.
Сегодня соперничество за Индонезию продолжается. Поэтому президентские назначения направлены на то, чтобы не испортить отношения ни с одним из влиятельных "геополитических соседей". Так, с одной стороны, президент включил в новый состав правительства получивших образование на Западе профессионалов. С другой — он убрал министра транспорта, который выступал против китайского проекта реализации высокоскоростной линии Джакарта--Бандунг.
Джокови постепенно укрепляет свою команду, состоящую из успешных менеджеров и бизнесменов. Так, морской министр — это бизнесвумен, поднявшаяся из низов и владеющая несколькими успешными предприятиями. Именно из такого рода людей президент планирует сформировать новый политический истеблишмент. Поэтому Джокови лично утверждает высший состав госменеджеров. Речь идет о людях, реально что-то сделавших для страны, а не о той или иной "поддерживающей его" партии.
Создав новую парламентскую коалицию, Джокови изменил и состав правительства, в котором выделил места для новых союзников. При этом президент сохранил рядом своих бывших союзников — если слишком многие останутся не у дел, это создаст базу для формирования коалиции недовольных. Так, коалиция может объединиться вокруг вице-президента Каллы и попытаться объявить президенту импичмент. Тем более что успешный опыт такого рода в Индонезии есть. Первому избранному после восстановления демократии президенту Вахиду объявили импичмент по тем же причинам: он не сумел удержать политический баланс в свою пользу.
Как и вулканами, Индонезия буквально населена спящими, дремлющими или даже громко зевающими конфликтами. Каждый остров — это своя отдельная история конфликтов. Провинция Ачех на Суматре и Западное Папуа в течение долгого времени боролись за свою независимость. На нескольких островах, включая Сулавеси и Молуккский архипелаг, периодически происходят столкновения на религиозной почве. На Борнео конфликты происходят на племенной почве: местные считают, что приезжие вторгаются в их среду обитания.
Одновременно на Яве одной из наиболее чувствительных всегда была китайская тема. Именно китайские мусульмане прокладывали сюда Шелковый путь и вместе с торговлей привезли новые идеи и новую религию.
В свою очередь, Сухарто оправдывал военный переворот коммунистическим восстанием, в подготовке которого был обвинен маоистский Китай. И после этого китайцы долгое время были отделены от местного населения — в том числе и формально, присутствуя только в экономической сфере. Ситуация изменилась после того, как Джокови выиграл президентские выборы. Дело в том, что его предыдущий пост губернатора Джакарты автоматически достался его заместителю Ахоку — этническому китайцу. Это было полной неожиданностью для индонезийской политики — чужак на посту, с которого можно подняться до самого верха. Поэтому против него сразу же выступили традиционные силы. А Мегавати и ряд исламских партий на определенном этапе потребовали его отставки. Однако произошло самое неожиданное: в защиту Ахока выступило бедное мусульманское большинство. Как оказалось, китаец многое сделал для простых людей. Он запустил внушительную программу социального строительства для неимущих и начал развивать транспортную инфраструктуру. Соответственно, появились в том числе и новые рабочие места. Под давлением населения традиционным партиям-кланам пришлось отступить.
Китайцы за рубежом — это иммигранты, которые привыкли бороться за свою жизнь. Поэтому они больше местных нацелены на успех и готовы идти на большие, связанные с бизнесом, риски. Вот, например, Томми Вината, построивший первые молы в Джакарте. Для застройки купленной им земли этот китайский бизнесмен набрал кредитов в банках и оплатил помощь чиновников. Причем рисковал он не только землей и всем своим имуществом, но и реальными серьезными тюремными сроками. Однако в итоге он стал одним из самых богатых людей Индонезии и Тайваня. И хотя в Индонезии уголовно запрещено двойное гражданство, Томми Винату никто не осудит. Дело в том, что ему принадлежат самые известные злачные заведения Джакарты. А именно там, вне зависимости от партийности и степени религиозности, любят отмечаться индонезийские политики. И именно там лучше всего обсуждается прохождение того или иного закона.
Современный Китай является для Индонезии одним из ключевых торгово-экономических партнеров. Одновременно Пекин стремится создать новый статус-кво на морях, а это, несмотря на внешнее спокойствие и удаленность от Китая, крайне беспокоит Джакарту. У Индонезии сложная география — много разбросанных на большие расстояния друг от друга островов. Например, из Джакарты в Западное Папуа самолетом лететь восемь часов. Поэтому риск развала страны всегда существует, тем более учитывая опыт Восточного Тимора, который получил независимость под давлением Австралии и США.