Бывший начальник Главного следственного управления Следственного комитета по Москве Александр Дрыманов отказался признать вину по делу о взятке в $1 млн наличными, которую офицеры СКР, по версии следствия, получили от предпринимателя Дмитрия Смычковского за освобождение из СИЗО криминального авторитета Андрея Кочуйкова (Итальянца). Давая показания в Мосгорсуде, Дрыманов заявил, что не принимал решений по уголовному делу Итальянца.
При этом на втором часу выступления Дрыманова судья Сергей Груздев решил перевести слушания в закрытый режим, поскольку, по его мнению, подсудимый несколько раз опасно приблизился к разглашению совершенно секретных сведений. Вместе с родственниками подсудимых и журналистами зал покинул актер Станислав Садальский, который, как оказалось, приятельствовал с Дрымановым. Он назвал офицера «честным следаком», а его бывшего первого зама Дениса Никандрова, в прошлом году осужденного за коррупцию, — «первостатейным вором». «Саша [Дрыманов] как-то пришел с [Никандровым] в ресторан, я ему сказал: встань и выйди отсюда. По лицу было видно, что взяточник. Всегда говорил: Саша, не дружи с ним», — вспоминал артист в холле суда.
Под пристальным надзором
Дрыманов рассказал в открытой части заседания, что почти круглосуточно находился под присмотром: это, по его мнению, исключало любую коррупцию. С апреля 2013 года генерал был под госзащитой; меры безопасности ему обеспечивали сотрудники управления собственной безопасности ФСБ России. Сотрудники ФСО и ФСБ регулярно осматривали кабинет Дрыманова «под предлогом обеспечения безопасности», в том числе проверяя его «вертушки» — телефоны спецсвязи, рассказал подсудимый.
«Такое усердие в работе ФСБ и ФСО, разумеется, вызывало у меня смутные сомнения, особенно учитывая дело Дениса Сугробова, которого прослушивали прямо в служебном кабинете. Но это меня не слишком волновало, поскольку никакой противоправной деятельностью я не занимался», — заявил Дрыманов.
Кроме того, рассказал Дрыманов, рядом с ним постоянно был его водитель Андрей Данченко. Помимо своих прямых обязанностей он выполнял разные мелкие поручения шефа, например готовил кофе ему и его гостям, а в свободное время любил заниматься «мелкой столярной работой», вырезая мебель или фигурки из дерева прямо в приемной Дрыманова. В частности, по просьбе генерала Данченко смастерил журнальный стол в подарок полковнику Михаилу Максименко, также обвиняемому по этому делу.
Генерал, с его слов, почти не принимал решений по конкретным уголовным делам: одновременно в производстве главка бывало до 10 тыс. расследований. «Иногда в день я подписывал 200–300 документов», — рассказал Дрыманов. Он заявил, что полагался на заместителей и хорошо зарекомендовавших себя подчиненных: «Для меня главным было, чтобы они не вставали на сторону зла».
Конфликт с управлением «М»
Перейдя к делу Итальянца, генерал в отставке рассказал, что в декабре 2015 года дежурный доложил ему о перестрелке с двумя жертвами на Рочдельской улице. Виновным в обоих убийствах следствие считало адвоката Эдуарда Буданцева. Но после его задержания у Дрыманова состоялся разговор с сотрудниками управления «М» ФСБ (оно обеспечивает контрразведывательное обеспечение правоохранительных органов), которые рассказали, что Буданцев — бывший сотрудник спецслужбы, имеет награды, отец четверых детей, и «попросили учесть эту информацию при избрании ему меры пресечения», рассказал Дрыманов. «Мы решили отправить его под домашний арест», — напомнил он.
Представлявшего в конфликте на Рочдельской другую сторону Кочуйкова в отличие от отставного полковника решили отправить в СИЗО, хотя ему вменялось лишь вымогательство.
Решение не арестовывать Буданцева вызвало подозрения у сотрудников управления межведомственного взаимодействия и собственной безопасности СКР, вспоминал Дрыманов. «В январе я по служебной необходимости был у [начальника управления Михаила] Максименко и [его заместителя Александра] Ламонова. Они с некими претензиями, как мне показалось, начали выяснять у меня, почему арестовали людей, которые не стреляли, а тех, которые стреляли, арестовывать не стали», — рассказал Дрыманов.
Вскоре замглавы управления «М» ФСБ Андрей Трухачев пожаловался генералу, что Максименко, похоже, склоняется к версии о виновности Буданцева в перестрелке, а это противоречит позиции управления. С учетом «повышенного интереса» ФСБ к этому делу Дрыманов рекомендовал сослуживцу пересмотреть свое мнение и наладить контакт со спецслужбой, рассказал он. Кроме того, все возбужденные в связи с перестрелкой дела было решено передать под прямое кураторство Дениса Никандрова.
Девелопер со связями
Дрыманов признает, что, как и многие высокопоставленные сотрудники СКР, был хорошо знаком с девелопером Дмитрием Смычковским, которого ФСБ считает взяткодателем. Генерал отрицает, что получал от бизнесмена деньги.
«Со Смычковским я познакомился в 2009–2010 годах на одном мероприятии, кажется ко Дню сотрудника органов безопасности: у него много было знакомых в ФСБ. Смычковский учился вместе с моим предшественником [Вадимом Яковенко], у нас сложились товарищеские отношения, но детали расследования конкретных дел мы с ним никогда не обсуждали», — рассказал Дрыманов.
«Я заметил, что к Смычковскому с уважением относятся сотрудники ФСО, ФСБ, Росгвардии, судейского сообщества, депутаты Госдумы и представители руководства госкорпораций», — сказал генерал. С бизнесменом он общался в основном в мессенджере WhatsApp, и так сложилось, что мужчины в переписке стали называть друг друга Алексом и Юстасом. «Я люблю классику советского кино», — объяснил Дрыманов.
По словам Дрыманова, Смычковский лишь однажды оказал ему помощь, и она была нематериального характера: «В июне 2016 года я вышел на работу из отпуска, и у меня были сильные головные боли. Смычковский организовал мне визит к врачу. Я приехал к нему домой в поселок Горки-9 [где находится резиденция премьер-министра России], и там его врач меня осмотрел».
Мешок Bosco с коньяком
По версии гособвинения, Дрыманов, получив $1 млн от Смычковского, отдал Никандрову его долю в $200 тыс., положив наличные в мешок с логотипом компании Bosco. Генерал согласился, что передавал Никандрову такой мешок. Однако, по его словам, там были вовсе не банкноты.
Это событие имело свою предысторию, рассказал генерал в отставке. В начале 2016 года в главке Дрыманова освободились две генеральские должности его заместителей. Он хотел назначить на них своих протеже — Никандрова и Сергея Яроша. Все подобные назначения должны согласовываться с органом собственной безопасности, указал Дрыманов. Он стал обсуждать этот вопрос с Максименко, у которого оказалась встречная просьба — помочь с присвоением ордена Почета его отцу Ивану Максименко, ветерану труда, слесарю одного из петербургских заводов. Дрыманов помог полковнику выхлопотать награду. Максименко в свою очередь одобрил его кадровые решения.
Тогда же Дрыманов и Никандров принимали участие в благотворительном велопробеге; специально для этого мероприятия офицеры купили спортивную форму Bosco, рассказал он. Переодевшись после велопробега, Никандров оставил свою форму в автомобиле Дрыманова.
Мешок с ней Дрыманов потом отнес к себе на работу. А через несколько дней генерал пригласил к себе в кабинет Никандрова и Яроша — хотел порадовать их новостью, что назначения одобрены. Дрыманов откупорил коньяк, и мужчины обмыли новые должности. Початую бутылку генерал отдал Никандрову, а для маскировки обернул ее пакетом Bosco, в котором к тому же оставались вещи Никандрова.
«Никаких долларов я ему туда не клал. Он действительно ушел от меня с мешком с логотипом Bosco, но там была бутылка коньяка», — подытожил Дрыманов.
«Следы вертолета»
Максименко, Ламонов и Никандров были задержаны в июле 2016 года. Ламонов и Никандров пошли на сделку со следствием, признав вину.
Дрыманов оставался в статусе свидетеля более полутора лет, однако обыски в этот период проходили и у него. Во время одного из них сотрудники ФСБ спустились в погреб с алкогольными напитками, чтобы найти некую «бочку» с драгоценностями. После этого они «оказались в состоянии алкогольного опьянения», заявил экс-начальник ГСУ. С его слов, сотрудники ФСБ искали у него на участке «следы вертолета», который якобы доставлял артистов на его день рождения. А после следственных действий на стене гаража Дрыманова появилась надпись «вор», добавил он.
«Обо всех этих нарушениях председатель Следственного комитета доложил директору ФСБ, и был, что называется, серьезный разбор полетов», — рассказал обвиняемый.
Признательные показания Никандрова генерал связывает с давлением, которое его бывший заместитель не выдержал. При этом Дрыманов, с его слов, знал, что его зам живет не по средствам: «За полгода перед арестом Никандров потратил более 100 млн руб., на широкую ногу отметил 30-летие своей подруги Анастасии Селивановой. Мог за день в заграничном отпуске потратить более €40 тыс.», — указал генерал. По его мнению, часть средств Никандров легализовал посредством размещения их на банковских картах. «Одну из них он передал мне, тем самым подложив мне свинью», — подытожил Дрыманов.