В коридорах "аквариума" ГРУ на Хорошевском шоссе в Москве про изменника из самых недр разведсообщества не любят говорить до сих пор, а при приеме на работу потенциального разведчика ждет специальный допрос.
Лучший специалист по людям
На службу в ГРУ незаметный и почти никому не известный красноармеец Петр Попов попал по знакомству. Фронтовая дружба с шишкой из НКВД Иваном Серовым пробила ему дорогу в органы госбезопасности, где он хотел работать еще с юности. Серов открыл для Попова и путь к высшему военному образованию: сначала тот отучился в академии тыла, а потом стал профессиональным дипломатом. Первой же командировкой для Попова после обучения стала поездка в Вену. Там он занимался всем тем, что сейчас считается рутинной работой (вербовал граждан западных стран, чтобы выкрасть секреты США и их союзников в регионе), и формально находился в подчинении у военной разведки.
Несколько лет Попов работал исключительно хорошо. Его результатами были довольны в центре, начальство из ГРУ выписывало ему солидные премии и часто не спрашивало за потраченные на оперативные нужды деньги. Попов, как любят сейчас говорить, работал на результат и помимо рядовых сотрудников завербовал и пару руководителей американских дипмиссий — в Вене и Берлине. Слитые агентами данные Петр сразу передал в центр и после этого почти моментально получил повышение.
Мистер Грейспейс
Точной версии о том, как Попов начал работать на ЦРУ, нет. По одной — он сам вышел на контакт с американскими шпионами в Берлине и Вене, поскольку они попали к нему в разработку по заданию начальства. По другой версии — Попова разрабатывали сами американцы. Как и большая часть советских суперагентов, Петр, по слухам, попался американцам в борделе. Там с помощью камеры в настенном зеркале его сфотографировали с проститутками, а потом к нему в гости с компроматом приехали двое сотрудников американского посольства.
Попов не ломался и не стал строить из себя кремень-агента — сразу сказал, что готов работать, но выдвинул ряд условий. Среди требований офицера ГРУ были американское гражданство, миллион долларов наличными и полный иммунитет от любого преследования. Его требования ЦРУ выполнило лишь частично. Вместо гражданства он получил разрешение на въезд, вместо миллиона долларов — всего триста тысяч (что по меркам 1950-х все равно целое состояние) и никакой защиты от преследования. Однако Джордж Кайзвальтер (начальник резидентуры ЦРУ в Европе и офицер разведки, создавший ради работы с Поповым целое подразделение) был уверен, что эти инвестиции окупятся кратно.
Прогноз ЦРУ сбылся — в 1954 году Попов передал американцам все данные об испытаниях атомного оружия на Тоцком полигоне, чем привел в ужас десять департаментов Минобороны США. Американские военные отказывались верить, что советские войска могут воевать в условиях ядерного взрыва. Результаты обследования места взрыва легли на стол оперативникам в Лэнгли почти одновременно с Минобороны СССР. Высочайший доступ к государственным тайнам объяснялся легко — Попов обучал сотрудников перед заброской на нелегальную работу за рубеж и считался лучшим специалистом по психологической обработке. Он, если верить рассекреченным материалам в архивах ГРУ, обладал чуть ли не паранормальными способностями и даром убеждения и мог уболтать любого. Кроме того, Попов был блестящим техническим специалистом — разбирался в вооружении, умел стрелять, собирать и обезвреживать бомбы.
Иуда из ГРУ
В середине 1950-х практика "превентивного поиска предателя" в шпионских рядах стала нормальной для советских органов госбезопасности. Несмотря на высокое положение, Петр Попов регулярно попадал в разработку советской контрразведки, но всякий раз проверку агент Грейспейс (так его назвали в ЦРУ) проходил буквально за час — ни один допрос, даже провокационный, не помогал его расколоть. Единственная ниточка к потенциальному предателю привела контрразведку практически случайно — историей Попова заинтересовались сотрудники образованного в 1954 году ведомства под названием КГБ.
Комитетчики с особыми полномочиями вскрыли переписку офицера ГРУ (примерного семьянина, мужа и отца) с любовницей — австрийской секретаршей американского консульства Эмилией Коханек. После того как контакты офицера ГРУ проверили по цепочке, выяснилось, что он неоднократно "гулял" возле представительств американских миссий и встречался с крайне интересными людьми. Но поймать предателя за руку не получалось. В раскрытии агента, проходившего в КГБ под псевдонимом Иуда, помог случай — в 1958 году секретарь американского посольства по ошибке отправил ему домой письмо с обратным адресом. После этого Попова отозвали в Москву под предлогом переобучения и посадили "под колпак" наружного наблюдения.
Сгоревший суперагент
Уже к началу 1959 года у контрразведки КГБ на руках имелся "предательский флеш-рояль" — на Попова, потерявшего бдительность и осторожность, собрали столько материала, что хватило бы на три пожизненных срока и два расстрела. Но брать агента тепленьким не торопились. Шеф конторы Александр Шелепин, лично возглавлявший работу по Иуде, хотел с его помощью "до основания выпотрошить американскую резидентуру" в СССР. Однако опытный Попов едва не сбежал от своих коллег. Рано утром 18 февраля он улизнул от сотрудников группы наружного наблюдения и растворился в центре Москвы.
Правда, через три часа его все-таки взяли на Ленинградском вокзале с билетом на поезд до Хельсинки (с накладной бородой, усами и в дурацкой шапке). На первом же допросе Попов рассказал своим коллегам, что сдал в ЦРУ не только планы советских войск в Европе и методику обучения офицеров ГРУ, но и всю резидентуру в Центральной Европе. Чтобы нивелировать ущерб от своих действий, бывший суперагент ГРУ, который успел дослужиться до двух звезд полковника и имел все шансы стать генералом, согласился поиграть в оперативную игру с американскими шпионами.
При помощи Попова из СССР были высланы резиденты ЦРУ Рассел Лэнжелл, Митч Стивенс, Кевин О'Доннел и Майкл Джетби. Последние перед арестом отправили в Лэнгли сообщение, что список предателей, который сдал ЦРУ Попов, был ошибочным и его специально составляли офицеры разведки, чтобы отвести подозрения от реальных агентов. В результате вместо двухсот разведчиков, указанных полковником ГРУ в своих письмах, из США было выслано лишь 15 человек. Напоследок Попов все-таки помог своим коллегам разобраться с кадрами противника — помимо дипломатов в СССР было арестовано 22 нелегала.
В 1960 году Попова приговорили к высшей мере наказания — расстрелу. В том же году приговор привели в исполнение. Американские агенты в СССР сообщили об этом своему начальству и добавили, что бывшие коллеги из ГРУ лично приехали убить предателя и вместо пули в затылок отвезли полковника в крематорий, где сожгли заживо. Так это или нет — неизвестно до сих пор. Но с тех пор личное дело и все данные на Попова недоступны для изучения ни в архивах ГРУ, ни в Лэнгли.