8 и 9 января в Тюменской области от контрафактного алкоголя погибли 17 человек: девять — в Тюмени и восемь — в поселке Кондинский Ханты-Мансийского автономного округа. Причиной отравления стал метанол, разлитый под видом водки с названиями «Родники Сибири» и «Царская охота». Председатель Следственного комитета Александр Бастрыкин заявил, что «держит на контроле расследование происшествия».
По оценке экспертов, ежедневно от суррогатного алкоголя в России погибают 2–3 человека. Ни ужесточение законодательства, ни регулярные рейды полиции не способствуют улучшению ситуации.
Почему россияне продолжают покупать контрафакт и погибать? Об этом «Новой газете» рассказал Максим Черниговский, гендиректор НП «Клуб профессионального алкогольного рынка».
«Водочно-пивная страна»
— Каковы слагаемые отравлений, подобных тюменским?
— Произошедшее в Тюменской области было, к сожалению, ожидаемо. На то есть несколько причин. Основная — социально-экономическая. Не только у нас, во всех странах так: как только начинается экономический кризис, как только реальные доходы населения падают, люди начинают перемещаться в сторону нелегального рынка. Это касается всех сегментов. Но если говорить о нелегальных каналах сбыта алкоголя, то здесь очень широкое предложение. В первую очередь — интернет: в стране около трех тысяч сайтов, которые нелегально торгуют псевдоалкогольной продукцией. И это — основная причина такого количества отравлений.
Кроме того, когда билет в театр стоит тысячу рублей, а минимальная розничная цена поллитровки водки 261 рубль, — вы сами понимаете, что происходит. Учитывая реальные доходы населения, которые несколько лет подряд падают, естественно, человеку проще приобрести эту самую бутылку водки и вместе с ней встретить вечер под какой-нибудь сериал.
В России в принципе извращенная структура потребления алкогольной продукции. 80%, в пересчете на абсолютный алкоголь, приходится на водку и пиво, и только 20% — на все остальное.
У нас люди, к сожалению, не обладают даже какими-то первичными знаниями о потребительских свойствах того или иного алкогольного напитка. Да, целый ряд стран нас опережает по количеству выпитого, та же Чехия, Ирландия, но в структуре потребления там, в основном, слабый алкоголь, винодельческая продукция. У нас очень большой объем именно водки — около 45%. И это я говорю только о легальном рынке. У нас страна водочно-пивная, это, конечно, очень плохо. Я искренне считаю, что это как раз и есть ворота в алкоголизацию.
Еще один важный момент состоит в том, что у нас очень жесткое законодательство касаемо розничного оборота алкогольной продукции. А с другой стороны — огромный объем нелегального рынка. Как известно, жесткие требования законодательства в России нивелируются необязательностью их исполнения. Невыполнение законов является трамплином для развития нелегального рынка и наоборот — барьером для развития легального.
Ну и в России — очень доступный метанол. Все, что связано с оборотом этилового спирта, [законодательно ограничено] очень жестко. А вот метиловый спирт по большому счету может купить любой. В этом плане, на мой взгляд, очень либеральное законодательство касаемо розничного оборота именно метанола. Он необходим в лако-красочном производстве, производстве моющих средств и так далее, и приобрести его может практически любой. Мы, клуб профессионалов алкогольного рынка, неоднократно рекомендовали уже всем институтам исполнительной власти, ответственным за розничный оборот алкоголя, полностью зеркально внедрить правила по этанолу в отношении метилового спирта.
— Почему эти рекомендации не были приняты?
— Эти рекомендации поступали не только от «Клуба профессионалов алкогольного рынка», но и депутаты Госдумы за это выступали. Объяснить [непринятие рекомендаций] я могу только экономическими причинами. Все те законодательные нормы, которые необходимо, на мой взгляд, вводить, стоят денег: это и внедрение ЕГАИС (единой государственной автоматизированной информационной системы), и целый комплекс других мер, это достаточно дорогое удовольствие. Это соответственно увеличит себестоимость продукции, потому что метиловый спирт в промышленности используется.
— Вы сказали, что россияне предпочитают употреблять водку, а не вино, и это, мол, плохо. Почему?
— На самом деле, это сложный вопрос. Тут несколько параметров. Исторически в России крепкий алкоголь всегда пили больше. Попробуйте купить приличное вино дешевле 300 рублей. У нас наценка на бутылку шампанского такая же, как на водку, хотя градусность значительно отличается. А за границей ситуация совершенно обратная. Там сравнительно недорогая винодельческая продукция и дорогой крепкий алкоголь. На мой взгляд, это связано с неверной акцизной системой, которая существует в России. У нас очень высокие акцизы. В Армении, Казахстане акцизы на крепкий алкоголь ниже почти вдвое. Резюмируя, у нас по сравнению с винодельческой продукцией, крепкий алкоголь недорогой, поэтому его потребляют больше. При этом у нас акцизы очень высокие по сравнению с реальными доходами населения. Надо снижать акцизы, из-за этого у нас дорогой легальный алкоголь.
Ну и, однозначно, крепкий алкоголь подделывать проще, а рублевый выхлоп с бутылки водки гораздо выше за счет неуплаты акциза и того же НДС, нежели с бутылки вина.
Где «приторговывают»?
— Почему контрафактный алкоголь попадает в магазины?
— Наша главная проблема в том, что мы ориентируемся на экономику крупных городов. Те же сетевые магазины, вся лицензионная розница, они, конечно же, нелегальным алкоголем не торгуют. По той простой причине, что там действует ЕГАИС (система для учета производства и оборота этилового спирта). Но у нас очень много предприятий розничной торговли, которые, не имея лицензии, торгуют алкоголем «из-под прилавка». Часто нелегальным алкоголем. На сегодняшний день у нас в стране примерно 500 тысяч розничных магазинов, из них только около 200 [тысяч] имеют розничную лицензию на продажу спиртного. Оставшиеся магазины приторговывают, не все, конечно, но значительная часть.
— Что является плацдармом для такого рода торговли?
— Нельзя отрицать, что если в крупных городах-миллионниках контроль существует и вылавливают псевдоторговцев, то в небольших населенных пунктах такого жесткого контроля нет. Россия очень большая. Для примера, у нас в стране 160 тысяч населенных пунктов, из них, только вдумайтесь, в 70 тысячах в принципе отсутствует легальная розничная торговля алкогольной продукцией! То есть там нет магазинов, которые имеют такое право. В основном это сельская местность.
Законодательные требования очень жесткие. И далеко не все магазины в сельской местности могут выполнить эти требования по объективным причинам. У нас до 30% населенных пунктов в основном снабжаются посредством выездной торговли, а так в принципе реализовывать алкоголь нельзя.
О том, что произошло в Тюмени. Опять-таки эти массовые отравления попадают в информационную повестку дня тогда, когда это случается в крупных городах. До этого в Иркутске жуткие события, недалеко от Оренбурга, в Екатеринбурге, а что происходит в небольших населенных пунктах, нам совсем не известно. Там гораздо чаще травятся люди, просто это не попадет в ленты новостей.
Уже регулятор говорит о том, что 2–3 человека в день погибают от употребления метанола.
Вот основные причины, почему у нас люди травятся от метанола и почему, к сожалению, будут продолжать от него травиться.
— Отравление поддельной водкой с названием «Родник России» или «Родники России», как и «Царской охотой», происходит уже не впервые. Почему подделывают определенные марки?
— Там какая ситуация была, бутлегерам подсунули метанол, а они и сами не знали, разлили партию и реализовали нескольким торговцам, которые развезли товар по разным районам. Вот люди в разных местах и стали травиться одной и той же водкой. Я не верю, что кто-то сознательно, кто занимается производством нелегальной водки, будет использовать метанол вместо этанола. Такой бизнес требует тишины, они же делают деньги не на экономии средств на сырье, а на том, что акциз не платят. В 260 рублях стоимости 0,5 литра водки — 160 рублей с копейками это акциз и НДС. Поэтому не верю, что могли сознательно купить метанол, но без специального оборудования его не отличить от этанола. Просто им подсунули.
— Каков примерный портрет россиянина, который страдает от контрафактного алкоголя?
— Это очень легко. Надо просто посмотреть структуру доходов нашего населения и все сразу станет понятно. У нас 42 миллиона пенсионеров со средней пенсией менее 16 тысяч, вот сразу сегмент хороший. 20 миллионов людей, которые живут за чертой бедности. У нас две трети трудоспособного населения со средним заработком менее 30 тысяч в месяц. Вот вам потенциальные потребители такой продукции.
— Есть ли действенные методы борьбы с контрафактным рынком? Как с ним борются за рубежом?
— Единственный способ борьбы — менять экономические составляющие жизни нашего общества. Чем выше реальные доходы населения, тем ниже объем нелегального рынка.
Контрафакт существует во всех без исключения странах. По данным Росалкогольрегулирования, объем нелегального рынка в сегменте крепкого алкоголя в России составляет 30%. У нас годовой объем водки, ну и коньяка, это 800 миллионов литров, плюсовать надо 200 миллионов литров нелегальной продукции. Это «гаражная» водка и самогон. И это минимум, эксперты говорят про 40%, то есть 300 миллионов в год. Это тяжелые цифры. Крепкий алкоголь — это самая проблемная зона.
Но проблема, еще раз, существует во всех странах. Акциз на крепкий алкоголь везде достаточно высокий. С этим можно бороться, повышая уровень жизни людей. В той же Бразилии 50% транспорта ездит на метиловом спирте. И никому там в голову не приходит во внутрь его употребить. Там не самая высокая экономика, но существует соразмерность между реальными доходами и стоимостью алкоголя. Если по тем или иным причинам мы не можем повысить уровень жизни людей, тогда нужно снизить цену на легальный алкоголь. Сделать это можно только одним способом — снизить акцизы. Чтобы качественный алкоголь, легальный алкоголь, был доступен для людей. Либо повысить реальные доходы, либо снизить стоимость. Других вариантов нет.