Планов требовать компенсации от американских властей за несправедливое тюремное заключение и добиваться «очищения» своего имени у Виктора Бута нет. Об этом в эксклюзивном интервью «Известиям» заявил сам россиянин, вернувшийся из тюрьмы в США на родину после 14 с лишним лет заключения. По его словам, тратить годы на судебные процессы и деньги на адвокатов не имеет смысла, да и в России сегодня есть, чем ему заняться. Более того, предприниматель заявил, что сделал выводы из произошедшего, но не намерен говорить о своем отношении к США «обидевшись и надувшись», потому что в каждой стране есть хорошие и плохие стороны. Пока в планах Виктора Бута: провести время с близкими, увидеть Москву и съездить в Санкт-Петербург.
«Такой факт: я просто только увидел смартфон»
— Как российские врачи оценивают ваше состояние после стольких лет в тюрьме США? Каково ваше самочувствие сейчас?
— Откровенно говоря, про сам медосмотр я разговаривать не хочу, все-таки дело личное. Но чувствую я себя хорошо, не переживайте.
— Тогда о событии последних дней: стали появляться отдельные телеграм-каналы якобы от вашего имени. Причем один из наиболее «правдоподобных», на который ссылался ряд СМИ, уже признался в своей недостоверности. Знаете ли вы, кто к этому причастен? Вы планируете сами вести такой канал и соцсети?
— Вы знаете, такой факт: я просто только увидел смартфон. Дело в том, что, когда меня арестовали, смартфонов еще не было. У меня до сих пор нет свободного времени разобраться, что это такое. Я не знаю, что такое «Телеграм» и как это вообще работает. Для меня это абсолютно новая вещь. И мне нужно какое-то время, чтобы это освоить. В отношении телеграм-каналов: вести, не вести, я не знаю. Но вряд ли — это будет занимать очень много времени, и вряд ли время на это найдется.
«Хочу быть простым человеком. Обязательно поехать в Питер»
— Вы вступили в ряды ЛДПР спустя считаные дни после возвращения. Почему вы выбрали именно эту партию? Почему вы приняли решение так скоро? Были предложения от других партий?
— У нас многопартийная система, и, как говорят, о вкусах не спорят. А говорить об этом — это создавать новые поводы. Понимаете, получается такое «ущелье с эхом», которое никогда не заканчивается.
— Какие планы на будущее? Вы эксперт по африканской тематике. Продолжите ли вы заниматься ею? Или хотели бы попробовать свои силы в политике и защите прав соотечественников?
— Опять же, я конкретных планов сейчас не имею, мне просто хочется вернуться к нормальной жизни, побыть с моей семьей, побыть дома. Встретиться со всеми родственниками. Просто отдохнуть. Побывать в разных местах и насладиться Москвой. Провести праздники нормально. Хочу быть простым человеком. Обязательно поехать в Питер, и там провести время. Съездить в другие места, прежде чем решать, что я буду делать дальше. Время покажет.
— Вас помиловали, а это значит, что вы можете свободно путешествовать по миру, включая США. Есть ли такое в планах?
— Время покажет. Но, судя по ситуации в геополитике, вряд ли. А что там делать? Можно съездить один раз на Запад или второй раз. А уже на третий там делать просто нечего. Тем более, знаете, мы там все были, все видели. И что дальше? А во многих местах [России], знаете, мы и не были. Я лично очень хочу попасть на Камчатку. Для меня поездка на Камчатку была бы намного более интересной, чем куда-либо на вонючий, извините, Запад.
— А вы не были на Камчатке еще?
— Нет, на Камчатке я был. Кстати, мы были вдвоем с Аллой (женой. — «Известия»), но очень давно. Это было в 91-м году.
«Американские СМИ очень хотели взять интервью»
— Конечно, нельзя не спросить о вашем пребывании в американских застенках. Расскажите, приглашали ли вас на интервью американские СМИ?
— Американские СМИ очень хотели взять интервью там. Но тюремное ведомство не давало им разрешения на это. Они были заблокированы.
— Вы говорили, что единственного хорошего врача уволили, когда она пыталась как следует сделать свою работу. Почему? В американских тюрьмах невыгодно иметь квалифицированных врачей? Как происходил процесс вашего обращения за медпомощью?
— Процесс обращения за помощью такой: в объявленное время, как правило, это несколько раз в неделю, объявляется место, куда все, у кого есть проблемы, должны прийти. Потом медбрат или медсестра выслушивают, у кого какие болячки и записывают в блокнот. И потом надо ждать, пока вызовут на осмотр фельдшером. Если какие-то серьезные болезни — тогда надо ждать, когда доктор посмотрит. Вот как это работает.
Для того чтобы оценить профессионализм врачей, нужно как бы иметь более [специализированные знания]. За все время, в общем-то, был единственный раз, когда мне действительно пришлось обращаться к ним по каким-то вопросам.
«Тюрьма Таиланда была намного более гуманистичной»
— Вы заявляли, что подвергались моральным пыткам со стороны администрации тюрьмы. Но где было в этом плане хуже: в тюрьме Таиланда или США?
— Нет, тюрьма Таиланда, несмотря на худшие условия, скученность и прочее, была намного более гуманистичной, выражала более нормальное отношение, чем американская.
— Когда освободили Константина Ярошенко, он рассказал о том, что его склоняли к свидетельствам против вас за освобождение. Вы были знакомы с ним? Пересекались где-то?
— Я никогда с Ярошенко знаком не был. Единственный раз я видел его уже в нью-йоркской тюрьме. И только через стекло. Нам только удалось друг другу помахать руками, и все.
«Каждый раз надо объяснять, почему я не верблюд»
— Вы всегда настаивали на том, что ваше дело сфабриковано. В таком случае, почему именно вы оказались нужны США — наверняка вы задавались этим вопросом?
— Опять же, мне хочется чем-то заняться в нормальной жизни. А меня все спрашивают про это. Каждый раз надо объяснять, почему я не верблюд.
— После того, что вы пережили, опишите одной фразой то, что вы ощущаете по отношению к властям США и к самой стране?
— А это кому-то поможет? Мне это не поможет. Понимаете, для меня это прошедшее время. Я вынес из этого свои определенные выводы. Оно меня, действительно, не сделало слабее, а может быть, даже где-то и сильнее. Поэтому как относиться к стране? Страна очень большая. И, однозначно, в каждой стране есть хорошие стороны, и в каждой стране есть какие-то свои негативные моменты. И вот так вот одним словом, обидевшись и надувшись, ну, это было бы не совсем правильно говорить. Все зависит опять же от времени, от того руководства. Так что вопрос этот больше философский.
— Нет ли у вас планов потребовать от американских властей, возможно в будущем, какой-то компенсации. Вы будете как-то добиваться «очищения» своего имени?
— Американцы никогда не признают ошибки своего правительства на официальном уровне. Связываться с этим? Я не хочу тратить годы на судебные процессы. Понимаете, это непродуктивно. У нас большая страна, у нас есть, чем заниматься. И тратить свое время на то, чтобы в общем-то «закапывать» что-то там и платить адвокатам, — нет.
— Виктор, благодарим, что нашли время на беседу с нами в вашем графике. С возвращением.
— Спасибо! Мы, кстати, сейчас с Аллой сидим на диване и смотрим ваш канал.