Журналистка Алсу Курмашева стала жертвой «спящей» нормы закона о том, что все, кто собирает какие-либо сведения военного или военно-технического характера, должны сами заявить о себе в Минюст как об иностранных агентах. Адвокат Максим Крупский объясняет, почему это дело удивляет даже на фоне уже имеющейся российской правоприменительной практики.
18 октября 2023 года стало известно о задержании в Казани журналистки татаро-башкирской службы «Радио Свободная Европа / Радио Свобода» (признана Минюстом иноагентом) Алсу Курмашевой. 23 октября Советский районный суд Казани отправил Курмашеву в СИЗО до 5 декабря. Обвинение сформулировано в соответствии с частью 3 статьи 330.1 УК РФ «Уклонение от исполнения обязанностей, предусмотренных законодательством Российской Федерации об иностранных агентах». Уголовный состав, который вменяют Курмашевой, устанавливает ответственность за недоносительство российским властям о себе как об иностранном агенте, «осуществляющим целенаправленный сбор сведений в области военной, военно-технической деятельности Российской Федерации, которые при их получении иностранными источниками могут быть использованы против безопасности Российской Федерации».
Максимальное наказание по этой статье составляет до пяти лет лишения свободы. По сведениям агентства «Татар-Информ», Курмашева якобы собирала сведения о мобилизованных в Татарстане.
Для слишком любопытных
Этот уголовный состав появился в российском законе в марте 2021 года и поначалу предусматривал наступление ответственности для тех не заявивших о себе в Минюст как иноагентах, кто собирает на территории России и «в интересах иностранного государства, его государственных органов, международной или иностранной организации, иностранных граждан, лиц без гражданства» сведения в области военной и военно-технической деятельности, которые могли быть затем использованы вопреки интересам безопасности страны. Однако уже в декабре 2022 года российские власти решили внести в эту норму существенные изменения, распространив ее действие на «целенаправленный сбор» указанной информации не только внутри России, но и за ее пределами, а также избавив обвинение от необходимости доказывать, что такой сбор осуществляется в чьих-либо интересах.
Другими словами, уже почти год российские власти по умолчанию считают преступниками всех журналистов, военных экспертов, политологов, ученых, студентов и просто всех находящихся в любой точке мира и в совершенно разных целях собирающих по открытым источникам сведения о «спецоперации»* на Украине, состоянии ВПК России, российских военных разработках и любую другую информацию военного характера, описанную в приказе ФСБ России от 4 ноября 2022 года № 547, и не заявивших о себе в российский Минюст как об иностранных агентах. При этом законодатель фактически прямо подчеркивает, что человек может быть приговорен к пяти годам лишения свободы, даже не имея намерения каким-либо образом навредить безопасности России.
Действительно, в части 3 статьи 330.1 УК РФ ни слова не говорится о том, что сбор описанных в норме сведений имеет своей целью умышленно создать угрозу национальной безопасности: в статье прямо утверждается, что ответственность за государственную измену и шпионаж являются самостоятельными составами преступлений.
Потенциально виновные
Вмененный Курмашевой состав преступления во многом парадоксален даже по меркам «иноагентской» нормы. Согласно определению понятия «преступление» (ст. 14 УК РФ), таковым является «виновно совершенное общественно опасное деяние». Буквальное содержание части 3 статьи 330.1 УК РФ не позволяет понять, что именно из описанного в ней законодатель считает общественно опасным и почему недоносительство на себя в Минюст как об иноагенте в случае целенаправленного сбора сведений военного характера выделено в отдельный состав преступления, в отличие от всех остальных аналогичных случаев незаявленного иноагентства, за которые первоначально была предусмотрена лишь административная ответственность. Еще больше вопросов вызывает тот факт, что угроза безопасности России носит в статье сугубо гипотетический, а не реальный характер, а сбор информации о военной деятельности и получение этой информации иностранными источниками существуют независимо друг от друга — иностранные источники могут получить доступ к собранным сведениям независимо от воли и желания того, кто осуществил их сбор.
Например, согласно логике российских властей, военный историк — причем не только гражданин России, но и иностранец, — собирающий в целях своего научного исследования открытую информацию об оценке и прогнозах развития военно-политической обстановки в России, сведения о мобилизации и боевой подготовке войск и желающий изложить результаты своего исследования в научной публикации, обязан самостоятельно подать заявление в российский Минюст о включении себя в реестр иностранных агентов, дабы избежать привлечения к уголовной ответственности по части 3 статьи 330.1 УК РФ и потенциального пятилетнего заключения. Ведь доступ к его публикации могут иметь некие иностранные источники, которые, хочет того автор публикации или нет, могут использовать собранные им сведения против безопасности России.
Конструкция и содержание состава преступления, описанного в части 3 статьи 330.1 УК РФ, позволяет говорить о том, что по своему характеру оно является не чем иным, как довольно плохо завуалированным инструментом военной цензуры. По сути, любой сбор и анализ информации военного характера может сегодня обернуться для журналиста или эксперта, занимающихся военной тематикой, статусом иностранного агента и уголовным преследованием. Возбуждение уголовного дела против Алсу Курмашевой по «спящей» до недавнего времени статье вполне может являться отработкой новых механизмов давления на представителей журналистского сообщества, занимающихся военной тематикой.