Жесткие приговоры по статье УК о распространении «фейков» трудно воспринимать отдельно от уже целой серии помилований совершивших тяжкие преступления участников «спецоперации», считает адвокат Максим Крупский. Получается что насилие нормализуется в глазах общества, а вот пацифистская повестка, напротив, превращается в «угрозу общественной безопасности».
16 ноября Василеостровский районный суд Санкт-Петербурга в лице судьи Оксаны Демяшевой приговорил художницу Сашу Скочиленко к семи годам лишения свободы по делу о распространении «фейков» о российской армии по мотивам политической, идеологической ненависти или вражды (пункт «д» часть 2 статьи 207.3 УК РФ). Этот срок Саша получила за то, что в марте 2022 года поменяла несколько ценников в магазине «Перекресток» на бумажки с информацией о количестве жертв «спецоперации»* на Украине и призывами ее остановить. Поводом для возбуждения уголовного дела против Саши послужил донос 76-летней пенсионерки из Санкт-Петербурга Галины Барановой.
Как известно, статья 207.3 УК РФ появилась в марте 2022 года, практически сразу после начала «спецоперации». На сегодняшний день по этой статье возбуждены уже десятки уголовных дел по всей России и многие люди, как и Саша Скочиленко были приговорены к реальному лишению свободы.
Хуже убийства
Первым осужденным к семи годам колонии по этой статье стал в июле 2022 года муниципальный депутат Алексей Горинов. В марте 2023 года к восьми с половиной годам лишения свободы за распространение «фейков» были приговорены студент Дмитрий Иванов и оппозиционный политик Илья Яшин (признан Минюстом иноагентом). Месяцем ранее журналистку из Барнаула, мать двоих несовершеннолетних детей Марию Пономаренко суд приговорил к шести годам. Также в 2023 году петербурженка Ольга Смирнова была приговорена к шести годам лишения свободы, а петербуржец Олег Белоусов был отправлен в исправительную колонию на пять с половиной лет. Это лишь самые известные истории. Основанием для всех этих уголовных дел стали публичные заявления или посты в соцсетях.
Криминализация распространения «фейковой» информации о действиях российских войск с точки зрения общественной опасности этой деятельности вызывает большие вопросы, особенно на фоне примеров того, какие именно действия российские судьи признают преступными. Нужно очень странно относиться к принципам права, чтобы считать нормальным соседство в одной главе Уголовного кодекса «Преступления против общественной безопасности» таких составов, как «Террористический акт» (статья 205), «Захват заложника» (статья 206), «Организация незаконного вооруженного формирования» (статья 208) и публичное распространение «фейков» о российской армии (статья 207.3), выразившееся в случае Саши Скочиленко в распространении пяти бумажек в продуктовом супермаркете.
Еще больше вопросов вызывает жесткость наказания, назначаемого российскими судами за ненасильственные преступные деяния — до восьми с половиной лет реального лишения свободы. Стоит напомнить, что нижний размер наказания за убийство (часть 1 статьи 105 УК РФ) составляет шесть лет лишения свободы. Таким образом, в глазах российского обвинения и суда ненасильственные действия Саши Скочиленко и других обвиняемых по статье 207.3 УК РФ представляют большую общественную опасность, чем умышленное лишение жизни человека.
Нормализация насилия
Особый ореол эти жестокие приговоры приобретают на фоне сообщений о помиловании президентом России участников «спецоперации» из числа лиц, совершивших до этого особо тяжкие насильственные преступления. Так, большой общественный резонанс вызвало помилование и возвращение на свободу в 2023 году после командировки на Украину Владислава Канюса, который в июле 2022 года был приговорен к 17 годам колонии строго режима за убийство своей бывшей девушки, 23-летней Веры Пехтелевой. В заключении он провел меньше полугода. Причем, как стало известно, в результате помилования Канюс не только получил свободу, но и был освобожден от обязанности выплатить моральную компенсацию родственникам погибшей в размере 4 млн рублей. И это не единичный случай. Еще во время деятельности ЧВК «Вагнер» практика помилования бывших заключенных приобрела массовый характер.
Благодаря российскому правосудию мы уже давно воспринимаем уголовный закон, изначально задуманный как инструмент защиты общества от наиболее опасных посягательств, в качестве орудия дисциплинирования общества в интересах властей. Однако, практика применения статьи 207.3 УК РФ, наряду с помилованием главой государства осужденных за особо тяжкие насильственные преступления, по своим социальным последствиям выходит далеко за рамки дальнейшего утверждения в России правового нигилизма. Наиболее пагубным последствием здесь является нормализация в общественном сознании насилия как такового, демонстрация его социальной одобряемости на государственном уровне. Пацифистская повестка и публичное декларирование гражданами своей приверженности ненасильственным принципам напротив является сегодня «угрозой общественной безопасности» и основанием для привлечения к ответственности.
Это, в свою очередь, заставляет еще раз задуматься над тем, что в своем последнем слове сказала сама Саша Скочиленко: «Государственный обвинитель не раз упоминал, что мое деяние чрезвычайно опасно для общества и государства. Насколько же слабой верой в наше государство и общество обладает наш прокурор, если считает, что наша государственность и общественная безопасность могут порушиться от пяти маленьких бумажек?».