В нашей ситуации говорить о начале предвыборной кампании можно лишь с долей условности. В собственном и полном смысле слова она начинается с агитации – за 28 дней до выборов, когда кандидатам открывается доступ к телеэфиру, в том числе оплачиваемый из избирательных фондов. У нас же этот старт размыт, по целому ряду признаков агитация уже идет. По стране уже путешествует ожидаемо не допущенный Алексей Навальный, а по эфирам – неожиданно всюду допущенная Ксения Собчак.
Еще более размытым делает этот старт участие главного кандидата. У нас и без того на имидж и рейтинг президента работает все и всегда. Самое простое, но и очевидное – политический телетеатр. Регулярное присутствие лично Владимира Путина
во всех новостных репортажах не оставляет сомнений в постановочности сюжетов. Если верить «картинке», должностные лица разного уровня, расталкивая московские пробки, являются на высочайшие аудиенции с данными, которые при желании за минуты извлекаются из справки ведомства или референта. За кадром может быть что угодно, но в кадре всегда именно этот ритуал обмена благочестивыми банальностями. Вместе с тем это время зачитывания известного и выслушивания прочитанного тратится не зря: оно работает на образ «участия во всем» – благотворного синтеза высокой заботы и тотального, окончательно успокаивающего контроля.
Информация, получаемая на этих аудиенциях, должна быть достаточно проста, чтобы быть понятной обывателю, но таковы же по необходимости и ответные поручения. За столь общими и самоочевидными директивами имеет смысл вызывать людей на ковер, только чтобы это заснять и показать. Это даже не дисциплинарные техники, подобные муштре в армии: способов построить всех в нашей системе и так хватает.
Это принцип. При любой цифровой экономике и оцифрованном администрировании зримый образ верховного управления у нас все равно останется не только ручным, но и «аналоговым». И даже не письменным, а именно устным, архаично, но сознательно замещающим письмо речью. Этот образ прямого руководства всем составляет фундамент президентского рейтинга. А этот его рейтинг, в свою очередь, есть основа консолидации и стабильности самого политического режима. Он не может иметь провалов и всегда должен побеждать «за явным преимуществом». Как в спорте: какие проблемы с допингом, если фаворит и так уже чемпион?
Отсюда ряд выводов. На основной вопрос философии (что первично: материя или сознание?) мы отвечаем со свойственной нам самобытностью – ни то ни другое. У нас первично политическое бессознательное, контролируемое проникающей идеологией и теневой пропагандой. Это внушается на всех уровнях – от общения с народом и подчиненными до стратегий, затрагивающих социальную политику, бюджетирование, международные отношения и войны. Работа непрерывна и не знает пауз между электоральными циклами. Проще говоря, и между выборами стране каждый день объясняют, что выбор не нужен, поскольку он уже сделан и оптимален.
Непрерывность здесь не означает равномерности. Наоборот, смена режимов интенсивности нужна, чтобы электорат не засыпал от утомительных приставаний пропаганды и агитации, близких к политическому харассменту. Это вопрос тонкого расчета. С одной стороны, надо задействовать максимум ресурсов, а с другой – не обесценить сами эти ресурсы избыточной агитацией. Тем более что электорат в этом отношении крайне неоднороден: равные дозы могут одних не полностью отмобилизовать, а других, наоборот, отвратить.
Сразу после объявления Путина об участии в выборах в Нижнем Новгороде возникло впечатление слишком густо начавшейся кампании. События и мероприятия, вроде бы никак не связанные с агитацией, выглядели едва ли не нарочно синхронизированными. Перед этим интрига состояла уже не в том, будет ли Путин баллотироваться, а в том, как он это объявит. Подтверждение явно затянулось, что повысило уровень ожиданий. Перед этим осведомленные источники сообщали, что рассматривались разные даты: День памяти жертв политических репрессий (30 октября), форум «Сообщество» Общественной палаты (намечался на 2–3 ноября), День народного единства (4 ноября) и столетие революции (7 ноября). Когда же все эти даты прошли, стало ясно, что либо будет искусственно создан мощный информационный повод, желательно небывалый, либо, наоборот, сыграют на примерной скромности объявления – вроде интимных встреч праздников в российской глубинке.
В итоге признание Путина совпало с оглашением решения МОКа о недопуске России к Олимпиаде-2018. Совпадение тем более неожиданное, что оно не могло быть случайным: у профессиональных команд таких накладок не бывает.
Это было талантливо: события потенциально гасили неприятные оттенки друг друга. Решение МОКа могло быть ужасным, и тогда Путин своим политическим телом ложился бы на информационную амбразуру. И наоборот: синхронизация с решением МОКа скрадывала слишком усредненный заход Путина на выборы (встречи на старом заводе все же не самая яркая декорация для эпохальных заявлений).
Однако скоро выяснилось, что все еще хитрее: одно за другим вдруг пошли каскадом резонансные события. Поскольку на Западе нам делать нечего, охватили весь Восток – Дальний (открытие газового предприятия) и Ближний (посещение базы в Сирии в связи с новым окончанием операции и очередным выводом войск). Посещения были чисто символическими, поскольку все вполне обходилось и без перегруженного делами президента. Однако эффект мгновенного перемещения на карте политически маркированного пространства красиво поддерживал образ «участия во всем». Здесь должен поражать контраст масштабов – от телепортации на глобусе до мельчайшей управленческой рутины, включающей кризис горшков в детском садике N-ска. Завершался аккорд регулярной пресс-конференцией, однако и она оставила ощущение недостаточности: все было слишком ожидаемо – даже при остроте Собчак и анекдотов.
В этот момент стратегия кампании вызвала некоторую озадаченность. Децибелы прозвучали, крейсерская скорость была набрана – и что? Если далее делать сильную паузу, то все эти эффекты в предвыборном плане скрадываются; залп оказывается вхолостую по воробьям. Если же продолжать с той же силой, неизбежны известные эффекты: «фальстарт» и «перекормили». Правда, из команды сообщали, что кампания планируется предельно сжатой по времени. Но сейчас декабрь.
Важен мобилизационный план. Одни считают, что ставка будет на снижение явки при активном участии организованного и правильно построенного зависимого электората – бюджетников, служивых и проч. Другие полагают, что Путину, наоборот, в отсутствие конкурентов придется работать на пристойную явку, а с ней могут быть проблемы именно при реализации вышеизложенной стратегии.
В сознательном «перекармливании» может быть свой расчет: психологически ощущение обреченности снижает явку недовольных. Однако длительная «ковровая» бомбежка агитацией может отрицательно повлиять и на свой электорат – пока еще свой. Одно дело – мобилизация на подъеме и другое – приставания на спаде (ощущение спада будет у многих при всех подачках и реляциях).
И наконец, известный эффект саморазоблачения затянувшегося фокуса. Славная передача «Рейтинг Баженова» поначалу захватывала: почти не экипированный путешественник и дикий знаток природы одиноко десантировался в дебри, ночевал в снегу и питался свежепойманными грызунами, тушки которых разогревал на костре, разведенном увеличительным стеклом от света луны. Но через несколько сеансов даже самых доверчивых настигало понимание, что все эти приключения с двух метров снимает профессиональная, хорошо упакованная команда, которая, конечно же, не будет из солидарности отказываться от человеческой еды и согревающих жидкостей.
Уже сейчас триумфальное шествие очень резкой и совсем автономной Собчак по центральным каналам вызывает те же вопросы. Ее, «отчаянно пробивающуюся в эфир», вносят в студии на руках.
Это может стать общей проблемой. Затяжная мыльная опера с яркими постановочными эффектами может вызвать те же ощущения даже у самого что ни на есть базового путинского электората. Впереди еще три месяца!