Один из самых ярких российских режиссеров, лауреат театральной премии «Золотая маска» Юрий Бутусов покидает петербургский Театр имени Ленсовета. Маэстро 7 марта разослал журналистам письмо, где заявил, что забрал трудовую книжку.
Бутусов стал худруком в 2017 году. До этого в течение шести лет работал главным режиссером театра, поставил спектакли «Дядя Ваня», «Все мы прекрасные люди», «Кабаре Брехт», «Макбет. Кино», «Три сестры», трижды получил национальную премию «Золотая маска». Но ему явно стало тесно в этих рамках. Художественный руководитель — первое лицо, которое определяет политику театра, нанимает на работу актеров и режиссеров, имеет право созывать худсовет.
Судя по письму Юрия Бутусова, полноценным главой ему стать не удалось. Препятствием стали директор театра Валерий Градковский, комитет по культуре и даже руководство Северо-Западного отделения Союза театральных деятелей. Попытки внести изменения в устав театра «блокировались», так же, как и идеи реформировать административную структуру заведения.
«В данных обстоятельствах мое дальнейшее пребывание в должности художественного руководителя представляется мне не просто нецелесообразным, а невозможным и бессмысленным. Поскольку выглядит обманом актеров и единомышленников, работающих в театре, и, конечно же, тех глубоко уважаемых мною людей и художественных лидеров города, которые поддерживали меня: Валерия Фокина, Льва Додина, Рудольфа Фурманова, Андрея Могучего, Алисы Фрейндлих», — подчеркнул Юрий Бутусов.
«Фонтанка» по телефону поговорила с режиссером о причинах его ухода, а также поинтересовалась мнением противоположной стороны.
Юрий Бутусов: «Я хотел создать театр европейского уровня»
— Юрий Николаевич, какие конкретно поправки вы предлагали внести в устав театра?
— Это большой, серьезный разговор. В театре должно быть одно первое лицо. Два руководящих человека, делящие власть, — невозможны в театре. Это ошибочная, ложная позиция, в которую нас поставили. Она и привела к тому, что развитие театра остановилось, и все мои предложения и инициативы натыкались на сопротивление.
У меня должно быть право назначения директора. Не важно, кто этот человек. Просто у меня должно быть такое право. Мы должны были переписать устав, переложив ответственность на меня, и я был готов ее принять. Я должен был получить право созывать художественный совет, у меня должен был появиться помощник по художественным вопросам. Художественно-постановочная часть должна была находиться в моем подчинении. Это целый комплекс вопросов, которые мне не удалось разрешить.
— Вы эти предложения каким-то образом оформляли, передавали в комитет по культуре?
— Конечно, когда я согласился на положение, при котором в театре было бы два первых лица, это было компромиссное решение. Я надеялся, что, войдя в работу, в контакт с комитетом, с директором, мне удастся как-то ситуацию менять, потихонечку двигать, развивать. Но я получил категорический ответ от комитета: «Нет, Юрий Николаевич, никаких изменений не будет». Меня это не устраивает, потому что наш театр достоин большего, как мне кажется. В нынешней ситуации это невозможно.
— Директор театра Валерий Градковский с этими предложениями был знаком?
— Я ни от кого ничего не скрывал. Дискуссия велась открыто. Я писал письма и Валерию Борисовичу, и Константину Эдуардовичу (председатель комитета по культуре Петербурга Константин Сухенко — Прим.Ред.). Нет никаких секретов, никаких тайн. Просто в какой-то момент я понял, что они меня еще и игнорируют… как человека.
— По каким признакам вы это поняли?
— Они не отвечали, например, на мои письма. Затягивали, не отвечали на вопросы.
— В своем обращении к прессе вы говорили, что хотели создать в театре полноценные гастрольный отдел, международный отдел, pr-отделы. А как в идеале вы видели будущее театра?
— Никаких революционных шагов за все семь лет в театре я не предпринимал. Просто постепенно менял лицо театра, ставил новые спектакли. Как мне кажется, проблемные, важные. Мы вели поиски нового художественного языка. Я бы хотел, чтобы наш театр стал театром европейского уровня. И мы стали уже получать такую возможность. Но, к сожалению, из-за устаревшей системы менеджмента мы потеряли много зарубежных гастролей, важных для меня. Я хотел повышать профессиональный, культурный и социальный уровень театра.
— Нет ли ощущения, что именно проблемный характер постановок мог стать причиной конфликта?
— Думаю, так оно и есть во многом. Эта ситуация носит этический и идеологический характер. Очень многие хотят, чтобы театр оставался старым, занимался развлечением. И это открыто говорится. Я не думаю, что те спектакли, которые я делаю, не имеют развлекательной составляющей в том числе. Но, конечно, они совершенно другого звучания, чем те, что были до моего появления. Мне кажется это принципиально важным. Театр не может стоять на месте. Он должен меняться, развиваться. В театр стало ходить огромное количество молодежи. Я считают это очень большим достижением и важным. Сейчас, когда интернет и все что угодно доступно, люди, приходящие в театр за живым общением, — это дорогого стоит. Но, к сожалению, культурная политика города, видимо, не учитывает молодежные или современные настроения. Им, видимо, это не очень важно. Важно что-то другое.
— Что еще вы считаете своими достижениями за время работы в театре?
— Я не говорю про то количество «Золотых масок» и фестивальных призов, которые мы получили. Это такая вишенка на торте. Но она говорит о том, что театр в отличной творческой форме. На взлете.
— Вы сейчас находитесь в поезде. Если не секрет, куда едете?
— Я еду в Москву, где находятся мои родственники, мои друзья. Еду на праздники.
— Вернетесь в Петербург — что будете делать?
— Вернусь на следующей неделе. Может быть, возникнет необходимость созвать пресс-конференцию. Ситуация вряд ли может поменяться, но высказаться с считаю необходимым, потому что Петербург славен своим отношением к людям, которые работают на культурное поле. Не я первый, не я последний. Но хочется верить, что все это остановится и, может быть, придут люди компетентные в комитет. И будут заниматься по-настоящему культурой, понимая, что театр должен быть разнообразным.
— Как видите свой дальнейший творческий путь?
— У меня есть обязательства, которые даны еще до того, как я стал художественным руководителем. Есть намеченные планы, и я буду их выполнять. Но жизнь идет своим чередом. В первую очередь, я режиссер. Моя задача и смысл моей жизни — ставить спектакли.
— Звучали ли конкретные предложения о новой работе?
— У меня очень-очень много предложений. Мой график расписан на много времени вперед.
— Есть ощущение, что Петербург не будет для вас приоритетным направлением.
— В Петербурге у меня никаких предложений нет. Но есть другие. Меня не надо заставлять работать. Я абсолютно ответственный человек, и работать люблю много, в разных местах, и никогда никого не подводил, в том числе театр Ленсовета. И не собирался делать этого в дальнейшем. Естественно, став художественным руководителем, я планировал постепенно освобождаться от других обязательств и заниматься только театром Ленсовета. Но жизнь повернулась по-другому.
Валерий Градковский: «У нас в театре демократичная атмосфера»
Директор театра Валерий Градковский общение с «Фонтанкой» начал со слов о том, что для театра уход Бутусова — «очень неудобная и неожиданная ситуация». Градковский предположил, что произошедшее связано «либо с какими-то предложениями, либо с личными обстоятельствами Юрия Николаевича»:
— Со времени, когда его назначили художественным руководителем, а это было в конце ноября, два месяца Юрия Николаевича не было в театре (заметим, это не помешало Бутусову выпустить в декабре новый спектакль «Гамлет» с Лаурой Пицхелаури). Настолько я знаю, у него намечена постановка в Москве. И знаю, что Юрий Николаевич опять собирался на два месяца.
— Режиссерам уровня Бутусова ничего не мешает ставить спектакли в разных точках страны и мира, при этом оставаясь художественными руководителями своих родных театров.
— Совершенно справедливо говорите. Но при этом все-таки большую часть времени художественный руководитель, мне кажется, должен посвящать своему театру. А Юрий Николаевич большую часть времени проводит не в театре Ленсовета. Вы понимаете, художественный руководитель — это такой гуру, к которому творческие люди идут за советом. Он должен смотреть, что происходит в театре.
— В своем обращении к прессе Юрий Бутусов заявил, что не смог изменить устав театра и увидел некое «блокирование» своих действий, в том числе и с вашей стороны.
— У нас устав в театре действует уже много лет, еще со времен Игоря Петровича Владимирова. Художественный руководитель отвечает за художественное содержание театра, а директор — за административно-хозяйственную часть. Наши компетенции были строго разграничены. Я никогда не вмешивался в художественную политику Юрия Николаевича, но в каждом деле должны быть профессионалы. Есть специфика работы и с бюджетными средствами, и с имуществом, и с безопасностью, и с другими совершенно нетворческими вопросами — сегодня этому уделяется огромное внимание. С художественного руководителя нельзя за это спрашивать.
— Тем не менее Юрий Николаевич хотел, чтобы с него за это спрашивали, и даже настаивал.
— Недавно я давал интервью журналу «Театрал» и говорил вот о чем. Министр культуры считает, что если художественный руководитель хочет отвечать за административные вопросы — пускай пишет заявление и отвечает. Но, вы знаете, чтобы отвечать, нужно иметь образование. Просто желания отвечать недостаточно. В театре работает больше 300 человек. И отвечать за безопасность их жизни, за использования бюджетных средств, не имея на это определенных навыков — очень неправильно.
Если вы, простите меня, очень захотите сесть за штурвал самолета, а я вам скажу: «Напишите заявление — и пожалуйста, садитесь», как вы считаете, это верно? Сейчас много говорят о профессиональных стандартах. Мы имеем право спрашивать только с людей, которые прошли определенную подготовку.
— Насколько я помню, ни глава МДТ Лев Додин, ни глава БДТ Андрей Могучий подобных курсов повышения квалификации не проходили, что не мешает им успешно руководить театрами федерального уровня.
— Я, честно говоря, не знаю устройство этих театров. Я знаю, что много художественных руководителей имеют экономическое образование. Я не исключаю, что те люди, которых вы назвали, как-то, что называется, обучены этому. Это неправильно — возлагать ответственность за безопасность, за финансы, имущество на художника. Потому что в порыве творчества можно сделать ошибки, которые касаются и жизни людей, и финансовых нарушений. Мы сейчас видим много таких примеров.
— Какие конкретно поправки Бутусов предлагал внести в устав театра, и в какой форме он получил отказ?
— Вы, может быть, подумаете, что я вас хочу обмануть, но я не видел этих предложений.
— То есть поправки напрямую направлялись в комитет по культуре?
— Думаю, и в комитет по культуре тоже нет. Я так предполагаю. Юрий Николаевич — все-таки эмоциональный человек, и иногда то, что он говорит, совершенно не соответствует действительности.
— Видите ли вы режиссера, который бы мог продолжить деятельность Юрия Николаевича на посту художественного руководителя?
— Это решение застало всех врасплох, и ни о каких кандидатах на этот пост я даже и не думал.
— В какой срок и с помощью какой процедуры назначат нового худрука?
— Учредитель вправе назначить его, когда посчитает необходимым. У нас послезавтра начинаются гастроли. Мы едем по линии Министерства культуры в город Новокузнецк, и, в частности, со спектаклем Бутусова. По приезде я соберу, по меньшей мере, худсовет, а может быть, весь коллектив, чтобы обсудить эту ситуацию. У нас в театре очень демократичная атмосфера. И в 2006 году, после смерти Владислава Борисовича Пази, мы два года не решались кого-то принять. Определенный период художественный совет театра собирался, чтобы решать художественные вопросы. Мы будем просить учредителя учитывать пожелания театра. И еще раз говорю, что эта ситуация для меня очень неожиданная, и я буквально на ходу формулирую мысли, и у меня нет четкого плана по дальнейшим действиям.